Беспокойное странствующее племя охотников весной всегда в движении. Кто пешком, кто на машине, кто на поезде - все стремятся попасть в тихие, не затронутые человеческой деятельностью места. И уж если выбрался, то спать некогда.

Зачем нам комфорт? Я отношусь к племени охотников, которые легко отрываются от насиженного места и пускаются в путешествия по стране, стремясь увидеть новые места не в телеящике, а воочию. Для меня лучший отдых на такой охоте - немного вздремнуть ночью у костра, а днем на солнцепеке. Нужно успеть все посмотреть и разведать новые угодья. Отоспимся дома. Хочется взять гуся, поманить селезня, постоять на тяге. Конечно, мечтаешь попасть на неразбитый тетеревиный ток, а если уж очень повезет, на глухариный.

Наконец приятные хлопоты, сборы, езда, обустройство на месте позади. Вы сидите у костра на берегу заветного озера, куда стремились попасть несколько лет подряд, да не могли без хорошей карты добраться. Вверху полог веток, через которые просвечивается почти черное небо с яркими звездами. Ночная тишина на озере своеобразна: слышно, и хлюпанье, и всплески, и чавканье, и еще много разных таинственных звуков. Иногда прохоркает вальдшнеп или просвистит крыльями стайка утиных. Вдруг над верхушками деревьев, прямо над головой, загоготали гуси, им ответили гуси с озера. И покатилось эхо по озеру. Благодать.

Гуси прилетели. Поля с озимыми известны. Маршруты полета тоже. Плохо только, что мы не имеем маскировочной сетки, поэтому приходится маскироваться в кустах или у одиноко стоящих на поле деревьев. Рано приходить в засидку не нужно, гусь - он аристократ: пока встанет, поплещется... Если придете в половине шестого, то успеете еще намерзнуться. Придя на место, для верности привязываю к стволу сосны свою постоянную спутницу Лабрадора Асту (однажды она, увидев мышкующую лису, умчалась в необозримую даль и испортила всю охоту). Сам вжался в сосну, чтобы прикрыться нижними ветками. Без собаки тоже плохо, я очень хорошо видел несколько раз, как охотники носились по вспаханному вязкому полю за подранками. Слишком часто бывает не чисто битая дичь. Разностороннее использование собаки, конечно, связано с моими охотничьими интересами и теми традициями, на которых я воспитан.

Наконец гогот над полем возвестил, что "аристократы" отправились откушать, но летят они то высоко, то далеко. Вот одна стайка белолобых вроде неплохо налетает, но чуть-чуть высоковато. Все же стреляю по первому. Чувствую, попал, но в третьего (многие говорят, что при стрельбе по гусю трудно выбрать упреждение). Подранок медленно планирует через дорогу на соседнее вспаханное поле, ближе к непросохшей луже. Теперь уже исправлять ошибку хозяина должна Аста.

Выхожу на вспаханное поле и увязаю в жиже чуть ли не по колено. Собака по брюхо в жиже не идет, а плывет. Ну, думаю, все, подранок потерян, но для очистки совести поискать немного надо. Аста ушла вперед метров на тридцать-сорок и, изредка поглядывая на меня, держится на этом расстоянии. Сначала мы подняли несколько чибисов, которые смотрятся сзади из-за белого оперения хвоста, как гусь, только меньшего размера. Мы прошли не больше 150 м, и Аста натекла на след гуся. Это сразу стало видно по ее активному поведению. Работы хвоста не вижу, собака черная и пашня тоже черная. Иду быстрее, приготовился к стрельбе. Метров через 50 поднимаются 6 птиц (чибисы и гусь). Пока разобрался, кто крупнее, стрелять пришлось по птице с расстояния около 70 м. Опять попал, но гусь продолжает убегать. Теперь уже Аста "включила" последнюю скорость и мощным галопом, сильно отталкиваясь и высоко выпрыгивая из грязи, быстро настигла подранка. Сначала она приостановилась при виде шипящей головы и извивающейся шеи. Поняв, что как положено (поперек тушки) не возьмешь, она ухватила его за шею и поволокла ко мне. Поволокла в буквальном смысле этого слова, так как подранок упирался. И попал ко мне в руки весь покрытый толстым слоем грязи с ног до головы.

После такой удачи можно побродить вокруг глухих озер - поманить селезней, а потом еще нужно построить шалаш на тетеревином току. Путь мой лежал к трем лесным озерам с поэтическими названиями Чаииы, Сорочье и Синее. Чем ближе, тем отчетливее был слышен гвалт чаек, который они устроили в честь наступившей весны. Среди этого шума явственно слышу заунывный крик гагары (местные жители называют ее большая утка). Мне всегда кажется, когда я его слышу, что этот голос исходит из глубины веков. Иду дальше.

Наконец, среди деревьев мелькает вода. Аста уже нервничает, поэтому беру ее на поводок. Бесшумно подхожу к топкому берегу и окидываю взглядом все озеро. Недалеко от меня плавает серо-белая красавица - гагара. Несколько минут тихо стою и слушаю весну. Даже Аста притихла и не тянет в воду. Над озером с криком носятся чайки, из прибрежных зарослей доносится осторожное "кря-кря", а за спиной в лесу не умолкает птичий гомон.

Из созерцательно задумчивого состояния нас с Астой вывел мощный шум крыльев над головой - это шла на посадку еще одна "большая утка". Вот она складывает крылья и плавно скользит по воде с грациозно вытянутой шеей. Птицы подплывают друг к другу на 10 - 15 метров и останавливаются. Потом, изгибая шеи, кланяются, их клювы чуть касаются воды. После приветствия они величественно отплывают друг от друга и начинают кружиться, возвращаясь на старое место, кланяются и опять описывают круги. Это настоящий танец со своим четким внутренним ритмом, которому подчинены все движения птиц. Название ему - менуэт. Вдруг неожиданный дальний нырок в сторону метров на пятьдесят. Пробежка по воде с хлопаньем крыльев, и опять церемонный танец...

Валерий Громыко